Арт, 31 января 2012 в 17:30

Фотовыставка «Коммерсанта»: контрастно, похабно, смешно, удало

Фотографы ИД «КоммерсантЪ» рассказывают о цветочных революциях, неприятных политиках и разнице между собой и любителями.

Фотослужба «Коммерсанта» — одна из самых оперативных и лучших в Москве. Это знают все, кто имел дело с поиском картинок. В архивах «Коммерса» пытливый фоторедактор может найти кого угодно (причем в разные годы). Самые смелые первые полосы, самые нелицеприятные обложки еженедельников, самые оторванные фотографы. А также самые приближенные к телу.

При этом фотографы «Коммерсанта» довольно скромные, этичные ребята (хихикаю в ладошку). За весь вечер на открытии выставки в МАММ никто не нажрался, хотя было чем, ходили, снимали снимки, снимающих и снимающихся. Фотошутинг в третьей степени. Дресс-код вечера: жилет, рюкзак, грубый башмак. Марина Федоровская отловила героев вечера.

Валерий Левитин

Вот у гардероба прохаживается Валерий Левитин в вишневых вельветовых штанах. Разговаривать с ним — не самое приятное занятие. Смотрит то поверх очков, то вбок, отвечая на телефонные звонки, выскальзывая взглядом и почти всем телом от ответов. Ничего особенного не рассказывает, зато при слове «журнал ОМ», про который я вспоминаю, чтоб он понял, что я знаю его не понаслышке, а по работе, включается: «Это где мои деньги прикарманили? Был там такой, знаете ли, паренек-фоторедактор…». На мой вопрос про репортерские подвиги скромничает: «Ну какие нынче подвиги, это же не 93-й год, просто работа. Я снимаю людей на отдыхе. Где они отдыхают — там и я. На работе — вон ребята в Думе снимают. А я — на отдыхе. Да и то не всегда. Вот вчера ходил с семьей в ресторан. За соседним столиком депутат — первый вицеспикер госдумы Морозов тоже с семьей. Не стал снимать. Ну зачем? Надоело. Я отдыхаю». А что там такого, собственно, было — ну ел человек. Славу Левитину сделали другие, куда более эффектные кадры. Вот как фотография со съемок «Generation P» — Рената Литвинова и голый качок Епифанцев. Контрастно, похабно, смешно, удало. Левитин — счастье фоторедактора и зрителя. Он умеет сделать очень весело. «Ну если очень просят не снимать, я, конечно, не снимаю. Только так, тихонько. Ну, а если очень хорошие люди просят — тогда совсем не снимаю». Наш разговор прерывает звонок: «На день политтехнолога? Конечно буду». Душка.

Здесь, слава богу, не World Press Photo, кровавых душераздирающих кадров нет, разве что портреты политиков, глядя на некоторые из которых грешным делом подумаешь — как таких земля-то носит. Обладатели столь выразительных лиц думают примерно то же самое про репортеров, не гнушающихся щелкнуть тех чуть ли ни в туалете. Но, надо отдать должное фоторедакторам и формату «Коммерсанта» — желтой дешевки тут нет — сплошь драматизм, харизматические образы. По мне так в большинстве своем наши политики, конечно, на вид обычные протокольные рожи, но в иных лидерах фотогримасы раскрывают фантастические глубины.

Возле стены «Власти» ловлю по указке Левитина думского фотографа Дмитрия Духонина: «Вот он снимает всю эту шушеру каждый день. Дмитрий Юльич, иди сюда!». Высоченный дядька Духонин тоже стесняется говорить о себе. Не корреспондентское это дело — болтать. Естественно, все это «просто работа», никаких подвигов: «Просто что-то вспомнить, без хвастовства, не выйдет. Когда люди снимают войну, говорить о том, что нам тоже сложно, даже смешно. Рассказывать, каково мне было сидеть на крыше три часа, когда люди под пулями снимают, странно, это несопоставимо». Умоляю его вспомнить объективно что-то мегасложное: «Вот у нас ребята фотографируют для каталога нижнее белье — это объективно очень сложно, честное слово». «Ну, а каково неприятное выражение лица снять чъе-то?» «Как видите, это частенько бывает. И не всем нравится. Но тут уже смелость фоторедактора и всего издательского дома нужна, чтобы публиковать это». Мне кажется, для классных кадров нужна смелость подходить поближе к самому интересному и хорошая техника: «Ну почему, можно и издалека, и вблизи, можно вообще быть участником события, как Валера Левитин. Но мне это не очень нравится. Я держу дистанцию. А насчет техники… Да говорят, можно и спичечным коробком снять, было бы что и где. Но это, конечно, преувеличение». Из числе думских «любимчиков», чаще всех попадающих на полосу, Дмитрий называет Жириновского: «Владимир Вольфович, ну вы же понимаете. А кто-то сидит, уткнувшись вниз, и каким бы профи ты ни был, не получится эффектно».
В надежде поговорить с фотокорреспондентом из пула Путина Дмитрием Азаровым спрашиваю Духонина, нет ли его здесь: «Не знаю, он, я думаю, у объекта съемки. Вот это труд, для меня практически невозможный. Просто жить около человека. Я бы так не смог. Это как раз физически тяжело». Между тем, одна из лучших фотографий Азарова здесь, и это Аршавин. Вспоминаем, что Азаров — ученик Владимира Гургеновича Мусаэльяна, личного фотографа Брежнева, позже написавшего книгу «Генсек и фотограф». «Мусаэльян всегда вызывал мое восхищение. Даже не знаю, чего в нем больше — он и фотограф классный, и очень хороший человек».

Эдди Опп

Угадываю в седом элегантном мужчине с обветренным лицом, пожалуй, самого известного фотокорреспондента «Коммерсанта» за всю его историю, американца Эдди Оппа. Он уже 20 лет живет в России. Выучил русский в питерском университете и сразу стал фиксировать хронику развивающейся России. Уже 15 лет он директор фотослужбы ИД. По типу руководителя — главнокомандующий, прошедший путь от окопов до генштаба. Мой вопрос про «подвиги ради фотографии» оставляет без ответа, но он и так известен — за фоторепортаж штурма Белого дома и портрет Ельцина с Коржаковым он получил диплом World Press Photo. «Говорить про подвиги — несерьезно. На любой работе бывают свои риски, даже на очень спокойной. Конечно, бывают военные съемки. У нас вон недавно одного фотографа в Тбилиси во время беспорядков очень хорошо избили и украли аппаратуру. Он здорово пострадал, в больницу попал».

Спрашиваю, а сколько всего в «полку»: «В фотослужбе у нас человек 60, фотографов штатных — 14, остальные — редакторы, архивариус и обработчики. На такое событие, как "Белая лента" в воскресенье, мы отправляем, я думаю, человека два-три. На этой выставке у нас много общечеловеческой тематики, мы хотели показать срез человеческой жизни и ориентировались на какие-то фотографические ценности. В фотографии же работают те же законы, что и в живописи. Изобразительность, композиция, пластика. Но только фотография воспринимается как документ. Поэтому играет роль сюжет и злободневность. И когда все это сочетается — изобразительные качества и сюжетные критерии — тогда получается ураганная смесь. Лучшие фотографии месяца я вам сходу не назову. Мы публикуем 15 000 фотографий в месяц, поэтому выбрать совершенно невозможно». А почему вы больше не снимаете? «Фотография — это тяжелая работа, совершенно отдельная от моей нынешней. Даже на отдыхе не снимаю».

Василий Шапошников

Дальше нахожу Василия Шапошникова. Он полностью в дресс-коде и даже больше — оставляет впечатление мотогонщика, снявшего шлем, чтоб перекурить. Спрашиваю его о конкуренции с любителями, которых толпы. «Чем отличается профессиональный фотограф от того, кто сделал удачный случайный кадр, так это тем, что хороший профи должен принести удачный кадр с любого, даже скучнейшего, самого невыразительного мероприятия. Когда снимать нечего, ничего не происходит, все равно нужно что-то придумать, чтобы был какой-то интересный кадр. Активно участвовать нужно. Бывает, что просто везет, как любому человеку с фотоаппаратом, который вовремя нажал на кнопку, но на это рассчитывать нельзя». Это мы стали на митинги ходить пару месяцев назад, а вы сколько лет на них ходите? «С 1989 года так и хожу». Ваши правила безопасности на митинге? «Не лезть на рожон. Главное, никого не задевать. Не лезть на особо буйных и не провоцировать. Но быть рядом с ними, так как если что-то происходит, то там, где самые заводные ребята. Только не задирать их, не ругаться с ОМОНом, не подначивать, коммунистов не трогать, в диспуты не вступать. Эмоциональный нейтралитет. Иной раз уже хочется объяснить им, какие они все и что я думаю, но лучше не надо, если аппаратура дорога и лицо. И надо работу сделать». На выставке представлена пара кадров из Киргизии 2005-го. «Самое страшное, в чем мне довелось оказаться, это революция 2005 года. Тюльпановая. Битва шла прямо вокруг меня. Камни летали. Сперва их кидали в омоновцев, а потом омоновцы стали их обратно кидать. Оружия у них не было. И каменюга попала мне почти в голову. Но я даже боли не почувствовал. Дома только увидел, что гематома на полруки. Камень большой был. А драка была потом уже. Били омоновцев прямо вокруг меня. Я только поворачивался и снимал практически круговую панораму. На меня побежал омоновец весь в крови, без шлема, в руках у него щит, и он срезал мне им объектив, пробегая мимо. Но я достал другой широкоугольничек и продолжил снимать».

«На меня побежал омоновец весь в крови,
без шлема и щитом срезал объектив. Но я достал другой широкоугольничек и продолжил снимать»

— Василий Шапошников, фотограф

«На многочисленных митингах не особенно-то и опасно. Вначале в фейсбуке все обсуждали, какие бронежилеты надевать, но когда выходит такая гигантская толпа народу, силы правопорядка против такой массы бесполезны. Бояться можно только явной провокации, человека в поясе взрывчатки, но это может произойти и в метро, правильно? От этого никто не застрахован».

Спрашиваю, не собирался ли он на заре профессиональной деятельности снимать что-то другое или сразу на горячие точки тянуло? «После факультета журналистики, с 91-го года перетек со студенческой скамьи в эту бурлящую атмосферу. Это органично получилось. Я и по характеру такой человек. Если где что происходит — мне не сидится, меня туда тянет, мне хочется быть в гуще событий. Мне не по себе, если я не оказываюсь на очередной цветочной революции. Так что все естественно получилось». Василий убегает на очередное задание, а я обнаруживаю, что моя любимая фотография с Хоркиной и Кабаевой в Думе — его рук дело.

А вот и генеральный директор «Коммерсанта» Демьян Кудрявцев, стоит с Андреем Гнатюком и Олей Ципенюк на балконе второго этажа. Спрашиваю, используют ли в Коммерсанте фотографии любителей: «Да, в соседнем зале висит фотография Миловидова, который работает у нас внештатным корреспондентом (для тех, кто далек от политики, как и я: Владимир Миловидов — глава Федеральной службы по финансовым рынкам). Талантливые любители — это прекрасная вещь, тем более что штатных корреспондентов на всю страну не набрать. И никогда не знаешь, где произойдет следующее событие». А кадры на мобильный используете? «Для сайта иногда да, для газеты, конечно, нет, по технологическим причинам». Не могу не спросить про историю с фотографией избирательного бюллетеня, испорченного надписью «Путин, пошел на х.й!». После сформировалась целая теория заговоров о ее происхождении, чуть ли не что Березовский прислал. Так откуда она взялась? «Наш корреспондент, работавший наблюдателем, сделал эту фотографию во время подсчета голосов, и он же писал заметку. Там и фото подписано».

Дмитрий Лекай

Вот и еще один тихий работник изобразительного фронта Дмитрий Лекай. Крайне немногословен. Раньше снимал больше героев русского рока. Когда они вывелись, стал снимать всю культуру, «куда пошлют». На выставке его кадр выступления мужского балета «Трокадеро де Монте-Карло» в театре Эстрады. «Я начал снимать еще в школе. Для общественной работы снимал два раза в год самодеятельность, от всего остального отказывался. Я, конечно, снимал когда-то людей, которые потом стали знаменитыми. Тогда уже понимал, что это будет звезда. Ну там Шнуров, например. Он до сих пор мои фотографии раздает, они ходят по стране без указания авторства. Когда-то я с ним дружил, а сейчас — нет. Вообще дружить со звездами вредно».

Ольга Ципенюк

Поговорив с умеющим быть невидимым даже в свете прожекторов Лекаем, берусь за женщин мира новостей. Вишенкой на торте (первой из трех) я выбрала Олю Ципенюк, креативного директора ИД. Она только один раз использует в своих ответах «я», в основном «мы», как настоящая, хоть и креативная, мать большой семьи: «Я занимаюсь всей внешней коммуникацией издательского дома, всеми рекламными кампаниями, и фотографии мы в них почти не используем. Как правило мы используем слова. И наши слоганы: "А мы крепчаем", "Пора брать власть" мало нуждаются в поддержке видеоряда. Но что касается фотографий, наша фотослужба из каждого информационного повода выжимает максимум, и фотовыставка — лучшее тому подтверждение. И хотя порой, открывая газету, мне кажется, что можно еще лучше, но это предвзятое мнение — так как нет пределов совершенству. Обратите внимание, что на этажах выше представлены не только фотографии, но и видеошоты, динамические фоторяды. Мы стали гораздо разнообразнее в формах. Нашей фотослужбе тесны рамки статичной фотографии на газетной полосе».

Евгения Милова

Светский хроникер Евгения Милова рассказывает о соотношении тоскливых и зажигательных мероприятий и о том, каково это — писать о скуке смертной: «Вообще скучных мероприятий подавляющее большинство. Среди них есть те, о которых можно не писать, а есть те, про которые обязательно нужно, потому что в них принимает участие определенный набор ньюсмейкеров. Тогда я включаю чувство юмора, кручу 32 фуэте на ровном месте. И иногда такие заметки удаются даже лучше тех, где все предельно фактурно». Спрашиваю, бывало ли у тебя (как у меня) желание самой снять то, что не успевает фотограф, когда ты видишь нечто, а больше никто? «Я полностью согласна в этом вопросе с Валерием Левитиным, который всегда говорил: когда журналист пытается быть еще и фотографом, это ни к чему хорошему не приводит. Только он немного иначе выражает эту мысль. Но когда ты откапываешь средь шумного бала ценного человека, который почти никуда не ходит, а фотографа нет рядом (хотя это бывает крайне редко), то всегда есть айфон. Последний раз я сняла на айфон своего соседа на церемонии вручения "Золотого Орла". Им оказался композитор Эдуард Артемьев, который получил приз. Когда он вернулся со своей статуэткой и положил орла на колени, я постаралась незаметно для него сделать этот снимок и сразу же повесила его в фэйсбук».

Катя Гайка

И вот, о чудо — моя последняя вишенка — Катя Гайка — в конце 90-х и начале 2000-х самая известная в Москве девушка-светский фоторепортер, которая снимала сперва для «Не Спать!» и «Птюча», а потом буквально для всех, включая и издания «Коммерсанта». Потом она уехала в Нью-Йорк учиться, и теперь большой босс. Улыбчивая Гайка просто пришла на выставку с подружкой Анной Зайцевой. Ну, а сейчас она мне расскажет про свои подвиги: «Однажды мне пришлось проснуться аж в 4 утра и тащиться на другой конец Москвы, чтобы фотографировать антенны конкурентов для Дмитрия Савицкого. Я так делала в течение недели. Вставала с петухами, приезжала с Южной на Речной вокзал, и мы ездили по Подмосковью и фотографировали эти вышки. Ну я уже не говорю про тот случай, когда меня чуть не затоптали буквально фанаты Майкла Джексона во время его приезда в Россию. Я очень близко к нему была. А еще один раз я фотографировала Мика Джаггера. Была какая-то вечеринка, и вроде как разрешили снимать, но здесь можно, а здесь нельзя. А если нельзя, то все равно можно, и я начала фотографировать, но тут меня просто взяли на руки и стали выносить, а я все равно продолжала снимать в полете». Получилось что-нибудь? «Конечно, получилось. "Московский комсомолец", первая полоса. Мик Джаггер и Алла Борисовна Пугачева. Давно это было». Не хочется тебе поснимать? «Не-е-ет! (кокетничая) Конечно, хочется! Сейчас все брошу. Да нет, надо двигаться вперед». А сейчас что делаешь? «В Сколково работаю, замдиректора по образованию и исследованиям. Помогаю образовывать и исследовать».

Максим Ковальский и Ольга Свиблова

Возвращаюсь к стене «Власти». Возле нее стоит бывший главред Максим Ковальский. Спрашиваю: «Что вы теперь делаете?». «Ничего не делаю, сижу дома. Какие-то порождаю смыслы и пытаюсь это продать. Концепции, идеи, штучки-дрючки». Дальше просто прошу встать возле любой из обложек стены. «Давайте все-таки рядом с "Гладким путенком" — это не мои слова, но все-таки». Фотографирую на айфон.

Текст: Марина Федоровская

Фото: Рудольф Тер-Оганезов

Поделитесь с друзьями